Анафем - Страница 57

Корландин благополучно справился с затычкой, нацедил вина в лабораторную колбу и разлил из неё по стопочкам. Первую вручили мне, но я знал, что нельзя пить сразу. Когда все за столом получили по стопочке (Корландин — последним), он поднял свою, поглядел мне в глаза и сказал:

— За фраа Эразмаса, по случаю его выхода на свободу, чтобы она была долгой и радостной и чтобы он воспользовался ею с умом.

Зазвенели сдвигаемые стопки. Меня несколько смутили слова «чтобы он воспользовался ею с умом», но я всё равно выпил.

Ощущение было волшебное, как будто пьёшь любимую книгу. Остальные выпили стоя. Теперь они сели, и я увидел другие столы. Некоторые инаки повернулись ко мне и подняли кружки с тем, что уж они там пили, другие увлеченно беседовали о своём. В дальних концах трапезной, в основном поодиночке, стояли те, с кем я больше всего хотел поговорить: Ороло, Джезри, Тулия и Халигастрем.

Ужин оказался длинным и не слишком аскетичным. Мне подливали и подливали. Я чувствовал себя в центре внимания и заботы.

— Отведите его кто-нибудь к лежанке, — сказал какой-то фраа. — Ему достаточно.

Меня взяли под руки и помогли встать. Я дал проводить себя до клуатра и сказал, что дальше не надо.

За время в соборе я хорошо изучил, какие части клуатра не просматриваются из окон инспектората, поэтому сделал несколько кругов по саду, чтобы прочистить голову, и сел на скамейку, которая была оттуда не видна.

— Ты сейчас в сознании, или мне до утра подождать? — спросил голос. Я поднял глаза и увидел Тулию. Кажется, она меня разбудила.

— Садись.

Я похлопал по скамейке рядом с собой. Тулия села, но на некотором расстоянии, чтобы можно было устроиться поглубже, и повернула ко мне голову.

— Я рада, что ты вышел, — сказала она. — Здесь столько всего произошло.

— Это я понял. А вкратце рассказать можешь?

— Что-то... что-то не так с Ороло. Никто не понимает что.

— Брось! Звездокруг закрыли. Чего тут ещё понимать?

Видимо, мой тон задел Тулию, потому что она ответила обиженно:

— Да, но никто не знает почему. Нам кажется, что Ороло знает и не говорит.

— Ладно. Прости.

— Потому и элигер так прошёл. Некоторые фиды, про которых все думали, что они пойдут к эдхарианцам, выбрали другие ордена.

— Я заметил. А почему? В чём логика?

— Я не уверена, что тут есть логика. До аперта все фиды точно знали, чего хотят. Потом всё случилось разом. Инквизиторы. Твоя епитимья. Закрытие звездокруга. Призвание фраа Пафлагона. Наших это встряхнуло. Многие задумались.

— О чём?

— Например, стоит ли идти к эдхарианцам.

— Потому что они не в фаворе?

— Они всегда не в фаворе. Но увидев, что произошло с тобой, ребята поняли, что неразумно отворачиваться от этой стороны концента.

— Кажется, до меня начало доходить, — сказал я. — То есть, например, Арсибальт, пойдя к реформированным старофаанитам, которые и не мечтали его заполучить...

— Может приобрести большой вес прямо сейчас.

— Я заметил, что за ужином он клал главное блюдо.

(Обычно эта честь предоставлялась старшим фраа.)

— Он может стать пе-эром. Или иерархом. Может быть, даже примасом. И бороться с тем идиотизмом, что творится тут в последнее время.

— Так что те, кто всё-таки пошёл к эдхарианцам...

— Лучшие из лучших.

— Как Джезри.

— Совершенно точно.

— Мы заслоним вас, эдхарианцев, защитим на политическом фронте, чтобы вы могли заниматься своим делом, — сказал я.

— Всё точно, но кто «вы» и кто «мы»?

— Очевидно, что завтра ты пойдёшь к эдхарианцам, а я — в Новый круг.

— Этого все ждут. Но будет наоборот, Раз.

— Ты держала для меня место у эдхарианцев?

— Ты мог бы выразиться и поделикатнее.

— Неужели я так сильно нужен эдхарианцам?

— Нет.

— Что?!

— Если бы они устроили тайное голосование, ты мог бы и не победить. Прости, Раз, но я должна быть честной. Очень многие сууры хотят, чтобы я пошла к ним.

— Я почему нам не пойти к ним вместе?

— Это невозможно. Я не знаю подробностей, но Корландин с Халигастремом о чём-то договорились. Решение принято.

— Если я эдхарианцам не нужен, так что вообще обсуждать? — спросил я. — Ты видела, какой бочонок выставил мне Новый круг? Они давно меня к себе заманивают. Почему бы мне не пойти к ним, а тебе — в любящие объятия суур эдхарианского капитула?

— Потому что Ороло хочет другого. Он сказал, что ты нужен ему в команде.

Я чуть не расплакался.

— Вот что, — сказал я после долгого молчания. — Ороло знает не всё.

— О чём ты?

Я огляделся. Клуатр показался мне слишком маленьким и тихим.

— Давай пройдёмся, — предложил я.

Снова я заговорил только на другом берегу реки, когда мы шли в лунной тени под стеной. Тут-то я и рассказал, что делал во время воко.

Тулия долго молчала.

— Отлично! — сказала она наконец. — Это всё решает.

— Что всё?

— Тебе надо идти к эдхарианцам.

— Тулия, во-первых, никто не знает, кроме тебя и Лио. Во-вторых, я скорее всего не смогу забрать табулу. В-третьих, на ней, вероятно, не будет ничего полезного.

— Частности, — фыркнула Тулия. — Ты вообще меня не понял. Твой поступок доказывает, что Ороло прав. Твоё место — в его команде!

— А твоё, Тулия? Где твоё место?

Она не ответила, и мне пришлось повторить вопрос.

— То, что случилось в Десятую ночь, случилось. Все мы приняли решения, каждый — своё. Возможно, потом мы о них пожалеем.

— В какой мере это моя вина?

— А кого это волнует?

— Меня. Я жалею, что не мог выйти из штрафной кельи и всех вас остановить.