Анафем - Страница 6

Чтобы не дожидаться, пока толпа пожилых суур пройдёт через арку, я бегом вернулся в зал капитула, который на самом деле представлял собой просто расширение окружающей клуатр галереи, а оттуда через заднюю дверь попал в коридор между калькориями и мастерскими. Вдоль стен тянулись ниши, куда мы складывали текущую работу. Края и углы неоконченных рукописей торчали наружу, желтея и скручиваясь. Из-за этого проход казался ещё уже.

Добежав до его конца и нырнув в узкую арку, я оказался на лугу перед основанием собора — буфером между нами и матиком центенариев. Шестнадцатифутовая каменная стена делила луг пополам. Столетники разводили по свою сторону всякую домашнюю живность.

Когда меня собрали, по нашу сторону стены хранилось сено. Несколько лет назад, под осень, фраа Лио и фраа Джезри по поручению старших отправились туда с тяпками, посмотреть, не выросло ли там что-нибудь из одиннадцати. И впрямь, они нашли нечто, похожее на раданицу, выпололи, сложили в кучу посреди луга и подожгли.

К вечеру весь луг с нашей стороны являл собой дымящееся гарево, а звуки, долетающие из-за стены, наводили на мысль, что ветер занёс искры к столетникам. По границе между лугом и клустами, на которых мы выращивали почти всю свою еду, до самой реки выстроилась боевая шеренга фраа и суур. Передавая полные вёдра по цепочке и пустые обратно, мы заливали те клусты, которые были ближе всего к огню. Если вы видели ухоженный клуст в конце лета, то поймёте почему: количество биомассы огромно, а в это время года она уже довольно сухая и легко вспыхивает.

Дежурный заминспектора провёл расследование и сообщил, что из-за дыма не смог точно установить, что же сделали Лио и Джезри. Происшествие занесли в хронику как несчастный случай, и ребята избежали епитимьи. Однако я знал (потому что Джезри мне потом рассказал), что когда огонь от раданицы перекинулся на траву, Лио, вместо того, чтобы его затоптать, предложил противопоставить огню огонь и победить его посредством огненного искводо. Попытки пустить встречный пал только ухудшили дело. Джезри оттащил Лио в безопасное место, когда тот намеревался противо-противопалами сдержать систему противопалов, которые должны были остановить первоначальный пожар, но вышли из-под контроля. Джезри тащил Лио двумя руками, поэтому вынужден был бросить сферу; после того дня она стала с одной стороны жёсткой и не прозрачнела до конца. Зато пожар дал повод осуществить дело, о котором мы говорили целую вечность: засадить луг клевером и завести пчёл. Расчёт был простой: когда в экстрамуросе есть экономика, мёд можно продавать на торговых лотках у дневных ворот, а на вырученные деньги покупать то, что трудно изготовить в конценте. А если снаружи постапокалипсис, мёдом можно питаться.

Когда я трусил к собору, каменная стена была от меня справа. Клусты — теперь такие же спелые, как перед пожаром — сзади и слева. Передо мной уходили вверх семь лестниц, запруженных инаками. По сравнению с другими фраа в их длинных стлах, полуголый Лио, движущийся в два раза быстрее, казался муравьем не того цвета.

Алтарь, сердце собора, был восьмиугольным в плане (или, как выражались теоры, обладал симметрией корней восьмой степени из единицы). Его восемь стен образовывала плотная ажурная резьба, частью каменная, частью деревянная. Мы называли их экранами, что могло бы сбить с толку жителей экстрамуроса, для которых экран — то, на чём смотришь спиль или играешь в игру. Для нас экран — стена с множеством отверстий, преграда, через которую можно видеть, слышать и обонять.

От основания собора отходили четыре нефа, ориентированные по странам света. Если вы когда-нибудь бывали на свадьбе или на похоронах в скинии богопоклонников, то представляете себе неф: широкое место, где посетители сидят, стоят, преклоняют колени, бичуют себя, катаются по полу или чем уж они там занимаются. Алтарь в таком случае соответствует месту, где стоит священник. Когда вы смотрите на собор издали и видите его широкое основание, это как раз и есть нефы.

Посетителям из экстрамуроса, таким, как мастер Флек, если они были не очень заразные и в целом прилично себя вели, разрешали входить в дневные ворота и смотреть акталы из северного нефа. Такой порядок более или менее соблюдался в последние полтора столетия. Если вы попадали в концент через дневные ворота, то проходили в портал северного фасада в неф и по его центральному проходу к экрану в дальнем конце. Вы вполне естественно могли вообразить, что весь собор состоит из одного нефа и восьмиугольного пространства за экраном. Однако находящиеся в восточном, южном и западном нефах легко могли впасть в ту же ошибку. Экраны были тёмные со стороны нефов и светлые со стороны алтаря, так что легко было заглянуть через них в алтарь, но невозможно — за них. Это порождало иллюзию, будто каждый неф — один-единственный и алтарь принадлежит ему.

Восточный неф практически всегда пустовал. Мы спрашивали старых фраа и суур почему, а те отмахивались и «объясняли», что это парадный вход. Видимо, такой парадный, что им никто не пользовался. Когда-то там стоял духовой орган, но во время Второго разорения его уничтожили, а затем, по новым поправкам в каноне, музыкальные инструменты и вовсе попали под запрет. Когда мой подрост был младше, Ороло пудрил нам мозги, будто здесь планируется место для десятитысячелетних фраа, если концент светителя Эдхара когда-нибудь сподобится построить для таких матик. «Предложение было подано милленариям шестьсот восемьдесят девять лет назад, — говорил он, — и ответ ожидается через триста одиннадцать лет».